Будь на то политическая воля сторон, в 2015-м выполнить «Минск» можно было бы в течение 6–8 месяцев

12 февраля исполняется ровно три года с того момента, как были подписаны Минские соглашения. Чего удалось добиться благодаря «Минску-2» и есть ли у него будущее ― об этом в интервью ТАСС со спецпредставителем по вопросам гуманитарного характера в рамках Трехсторонней контактной группы по мирному урегулированию ситуации в Донецкой и Луганской областях Виктором Медведчуком.

— Виктор Владимирович, через три года после подписания «Комплекса мер по выполнению Минских соглашений» звучат заявления о том, что «Минск» ничего не дал. Какова ваша позиция?

— Я принципиально не согласен с такой позицией. Так говорят те, кто хотел бы похоронить и «Минск», и «нормандский формат», и саму идею мирного урегулирования конфликта на Донбассе. К сожалению, мы не можем говорить о прорыве, о серьезных достижениях «Минска». Но даже противники Минских соглашений признают: на момент подписания они были выгодны Украине, поскольку позволили прекратить полномасштабные боевые действия, остановить кровопролитие и создать действенную площадку для ведения переговоров, которая сегодня является единственной.

— Насколько важен этот документ, не уменьшилось ли его значение за эти три года?

— Хочу напомнить, что «Комплекс мер…» не только был поддержан главами государств «нормандской четверки» — Украины, России, Франции, Германии, но и утвержден резолюцией СБ ООН, вследствие чего приобрел статус международно-правового акта. И три года назад, и сегодня все мировое сообщество признает: альтернативы «Минску» и минской переговорной площадке не существует. Так считают на официальном уровне в Киеве, в Москве, в Берлине, Париже, Брюсселе и даже Вашингтоне. Как ни парадоксально, но жестко и непримиримо «Минск» критикует только украинская «партия войны», имеющая значительное большинство голосов в ВР.

— Но Минские соглашения не выполняются, это очевидный факт…

— К сожалению, за три года стороны так и не приступили к реализации главной части Минских соглашений — политической. И хотя удавалось достичь договоренностей по «режиму тишины», они носили временный характер, в первую очередь потому, что не выполнялась основа основ «Минска» — его политическая часть, вопросы политико-правового характера. Так, закон «Об особом порядке местного самоуправления…» был принят парламентом Украины, введен в действие, однако затем его действие приостановили; закон «О недопущении преследования и наказания лиц ― участников событий на территории Донецкой и Луганской областей» был принят, но до сих пор так и не подписан; к закону о выборах на Донбассе и внесению изменений в Конституцию Украины ВР, по сути, и не приступала… Поэтому я говорил и готов повторить: ответственность за срыв МС целиком и полностью лежит на Верховной Раде ― в парламенте нет ни политической воли, ни политического ресурса для принятия этих законов. Скажу больше, многие депутаты открыто работают против «Минска». И прямое доказательство тому — принятие ВР так называемого закона о реинтеграции, закона, который ставит крест и на Минских соглашениях, и на реинтеграции Донбасса. К сожалению, все попытки Запада ― Берлина, Парижа, Брюсселя и Вашингтона — повлиять на официальный Киев были безуспешны. Я не верю, что ВР этого созыва сможет принять нужные законы. Выход только один ― досрочные парламентские выборы. Или ожидание очередных выборов, когда в Раду придут те, кто будет понимать, что сегодня главное для Украины ― это мир. Таков запрос общества.

— Какова, по вашему мнению, перспектива реализации «Комплекса мер…»? Возможно ли это в принципе?

— Это целиком и полностью зависит от политической воли сторон. Конечно, хотелось бы, чтобы МС выполнялись в полном объеме. Но даже тот эффект, который они дают сегодня (перемирия, уменьшение жертв как с одной, так и с другой стороны), трудно переоценить. То, что благодаря Минским соглашениям стал возможен обмен пленными, это уже признание эффективности и важности «Минска», ведь речь идет о жизнях, судьбах сотен украинцев по обе стороны линии соприкосновения.

— Оглядываясь назад… С каким настроем и видением реализации «Комплекса мер…» вы приступали к участию в переговорах в Минске?

— Тогда я был уверен: есть все механизмы для реализации МС. Будь на то политическая воля сторон, выполнить «Минск» можно было бы в течение 6–8 месяцев, максимум до конца 2015-го. К сожалению, этого не случилось. И все же я с оптимизмом смотрю в будущее и готов повторить то, что говорил три года назад: Минские соглашения дают реальные возможности для урегулирования ситуации правовым путем, согласно украинскому законодательству (это принципиально важно), опираясь на демократические механизмы, в интересах страны и народа. Это залог единства Украины — той ценности, которую я и «Украинский выбор» отстаивали и будем отстаивать. Я верю в Минские соглашения, потому что это единственный путь мирного урегулирования конфликта. Это единственная возможность «сшить» страну, вернуть Донбасс в Украину и Украину на Донбасс.